Они что, совсем? Не скажите! (Их физические возможности)

Если вам попадается навстречу группа особенных людей (они направляются на работу, на вылазку, в торговый центр), вы увидите, что их движения не совсем скоординированы: походка с какими-то особенностями, могут быть согнуты руки как в судороге, приволакиваются ноги… Это определяет физические возможности таких людей и работу, которую они могут выполнять: и дома, и вне дома (на специальных предприятиях или на свободном рынке труда). Поэтому каждому подбирают работу по его возможностям.

Принцип в работе с умственно отсталыми: дать как можно больше самостоятельности. Чем больше самостоятельности у такого человека (в пределах его возможностей) — тем выше его самооценка, тем больше он может самореализоваться.

(Здесь следует особо упомянуть о государственном контроле за соблюдением изложенных установок.)

Инструктор по работе с умственно отсталыми Ира Эпштейн руководит вожатыми в нескольких общежитиях квартирного типа. Люди там живут разные: в одних квартирах менее развитые, в других — более развитые.

Вот что она говорит:

«Пищу в квартире «А» жильцы готовят сами — нам нельзя вмешиваться. В отличие от квартиры «Б»… Представляете, какая разница?

Жильцы «Б» — что они могут приготовить? Даю им иногда нарезать огурчики, помидорчики для салата, и то нужно смотреть, чтобы это всмятку все не превратили.

В квартире «А» — если контролер из муниципалитета придет и увидит, что я вмешалась в их работу — или стелю белье, или раскладываю одежду в шкафу, ищу парные носки, варю что-то — мне будет серьезный выговор: я помешала самостоятельности подопечных. Они должны быть самостоятельными, а я отобрала у них сегодня этот шанс почувствовать свои возможности. Если они не будут пробовать — они ничему не научатся.

(К слову, о государственном контроле. Приходят, проверяют все: что у них на завтрак, сколько фруктов получают в день, сколько раз в неделю они кушают сыры, молочное, разнообразное ли мясо, достаточно ли электроприборов, тепло ли, сколько одежды у них в шкафах, сколько пар зимней, летней, домашней обуви.

Есть ли у них личные вещи: какие-то открытки, фотографии, медали, которые они получили на спортивных соревнованиях, вывешено ли это! Чтобы квартиры выглядели не как учреждения, а как дом, чтобы у каждого, даже в небольшой квартире, был свой личный уголок.

Проверяют и документацию: сколько раз в год мы делаем им прививки, сколько раз в год они сдают анализ крови…

Когда мои знакомые слышат об этом, они просятся пожить у нас!

Должна сказать, что такие же проверки проводят и в семьях.)

С утра наши подопечные — в трудотерапевтическом центре. Они там обедают, там есть кружки, с ними работают различные специалисты — кто там только не работает. Логопед, физиотерапевты, спортивные кружки для абсолютно отсталых людей. И кружки: рисования, театральный, фото.

Это и место, где они работают. Они делают какие-то простейшие операции, например, собирают одноразовые столовые наборы для авиакомпаний. Нужно в пакетик упаковать соль, перец, ложку, вилку, нож — это делают продвинутые. Те, кому и это трудно — кладут только салфетку и перец. И передают дальше. А продвинутые — они делают все: 5−6 предметов могут положить в пакетик. Для этого нужна моторика, в общем-то, память, ответственность.

Одна подопечная у меня есть — она парализована наполовину: у нее плечо и бедро чувствительны, но конечности ее не слушаются. Она не может руку сжать в кулак. Как она плавает! И на спине, и на животе, как она в теннис играет! Сколько она вещей придумывает для себя, чтобы получить желаемый результат. За это, конечно, спасибо родителям. Потому что нам в «Акиме» потребовались бы десятилетия, чтобы ее такому научить. У нее, можно сказать, легкое умственное отставание, очень нелегкий характер, но она прекрасный человек, она очень хочет радовать вожатых. Она нуждается в огромном количестве внимания со стороны вожатых и ради этого внимания и хорошего слова она готова сделать все, готова разбиться в лепешку.

Однажды я решила на выходных сделать какие-то украшения из пластика, из бусинок, которые у нас были. И она меня спрашивает: «Как же я одной рукой буду ловить эту горошинку? На эту пластиковую нитку?» и смотрит на меня. А второй рукой уже пытается что-то делать. Я говорю: «Тали, действительно, ты права! Как же ты это сделаешь?»

Я стала думать — может быть, я их положу в какую-то глубокую миску, чтобы бусинка не убежала, может быть, я это привяжу ей к руке… В общем, какие-то всякие мысли мне приходили на ум. Эта Тали, подопечная моя, которая десятилетиями была приучена родителями к такому подходу к жизни: искать пути, как добиться чего-то своего, придумывать самой для себя и искать эти пути, она взяла пластиковую нитку, прижала бусинку к стене (стол стоял около стены), поймала на нитку и подняла руку вверх. Бусинка нанизалась на нитку. Она положила ее на стол — нитку с бусинкой, взяла нитку за край, подняла — и бусинка сползла дальше по ней. Я была в шоке. Я бы до такого не додумалась. А она десятилетиями приучена к тому, что «Тали, ищи пути, ты можешь достичь всего!» Родители готовили ее как бы на успех. Сегодня ей 40 с плюсом.

У меня есть подопечная, которая вяжет. Она почти не разговаривает, она все понимает, но она не разговаривает. Но зато она умеет делать многие другие вещи. Вербально она слаба, но физически — она вяжет. Я не умею вязать. Спицами, крючком она вяжет. Я ей показала, как шить (это я умею) — она теперь шьет, чинит всем одежду — и она счастлива, что она это может сделать".

Тали может, делает, она нужна кому-то, она приносит пользу, удовольствие своему окружению — именно это делает ее счастливой.

А если окружение может дать человеку ощущение счастья — что может быть лучше?